Чего мы ждем, переступая порог кабинета психолога? Если вдуматься, еще до начала работы, мы, скорее всего, уже имеем представление о том, как должно быть построено наше общение с психологом. Кого мы хотим увидеть в кресле: понимающего и доброго почти-приятеля или строгого профессионала, который знает ответы на все наши вопросы. И каким должен быть сам разговор: похожим на дружескую беседу, наполненную взаимными признаниями, или же наоборот, говорить должен только клиент? Предлагаю немного об этом порассуждать.
Выбирая психолога, мы опираемся на множество критериев: пол, возраст, уровень образования, метод психотерапии. Кажется, что эти объективные характеристики являются самыми важными, однако есть то, что может стать главной решающей причиной, останемся ли мы у этого психолога или вновь отправимся на поиски. Должен произойти контакт, появиться то едва уловимое ощущение, что с этим человеком можно будет поделиться самыми личными переживаниями и мыслями. Но какой реакции мы ждем от терапевта? Должен ли он эмоционально реагировать, делиться в ответ своим опытом или оставаться холодно-нейтральным. А, возможно, уместны разные реакции в зависимости от контекста ситуации?
Психологическое консультирование требует от специалиста не только образования, опыта и уверенности в методе своей работы, но и эмоционального вовлечения. Если психолог холоден и безразличен, то это может вызывать непонимание, злость, а иногда и отчаяние у клиента. Но насколько уместным будет проявление чувств, самораскрытие консультанта?
Виды самораскрытия
Варианты самораскрытия могут быть разными: чувства, мнение по вопросу, фантазии, пережитый опыт, признание собственных ошибок. Даже мимика и жесты могут служить способом проявления личности специалиста. Возможно и несловесное самораскрытие: стиль оформления кабинета, тематика опубликованных специалистом статей, публичное высказывание своего мнения в социальных сетях и т.д.) Консультант может в кабинете поделиться историей из своей жизни, выразить похожие переживания. Иногда это внушает клиенту надежду, как бы легитимирует его чувства. Ведь, если психолог переживал подобное и справился, то возможно он лучше может понять мои переживания, а значит и помочь их преодолеть. Однако, возможен и обратный эффект. Клиент может чувствовать, что его история как бы отодвигается на второй план. Психоаналитик Нэнси Маквильямс пишет, что «пациенты воспринимают откровения психотерапевта как пугающую смену ролей, словно бы терапевт признается пациенту в надежде, что пациент успокоит терапевта». В особенности это актуально в том случае, когда психолог делится болезненным, травматичным для него опытом. Таким образом, клиент может почувствовать, что специалист пытается получить от него поддержку и заботу, что явно сдвигает границы.
Самораскрытие в разных направлениях психологии
Попытаемся же понять, когда самораскрытие терапевта будет уместно, а когда губительно для пациента. В первую очередь, это зависит от подхода, в котором работает специалист. Для психоанализа характерно минимальное сензитивное включение аналитика: он должен оставаться как можно более нейтральным, и не привносить в кабинет свой материал.(??? Это один из основных принципов работы аналитика. Только при этом условии он может быть «зеркалом», на которое пациент сможет спроецировать собственные бессознательные фантазии и использовать их для работы.
Если мы говорим, например, об экзистенциальном, гуманистическом или гештальт-подходе, то тут больше возможностей для эмоциональной включенности терапевта, поскольку данные направления это допускают и даже приветствуют. В некоторых моментах раскрытие чувств терапевта может быть целительным для клиента, и может дать ему дополнительную опору. Гуманистический подход рассматривает связь между терапевтом и его клиентом как единственно важный фактор изменения.
В пример хочется привести и когнитивно-поведенческий подход. В КПТ (особенно третьей волны, DBT-терапии) действует модель «равный-равному». Опыт психолога, которым он делится, в том числе способствует усвоению клиентом социальных навыков. Клиент на реальном примере видит как работает та или иная техника. Для решения конкретных терапевтических задач отдельный акцент делается на самораскрытии терапевта. В таком случае открытость со стороны терапевта является мощным инструментом для решения межличностных проблем. Личное участие психолога способно приободрить клиента самому быть более открытым, и будет способствовать улучшению качества терапии, поскольку процесс формирования личных отношения с терапевтом-неотъемлемая часть работы. Без доверия не состоится тот самый контакт, а у клиента появится ощущение, что психолог безучастен и не вовлечен в процесс. Эмпирические исследования показали, что пациенты, получающие психотерапию в DBT-подходе с повышенным самораскрытием психотерапевта, сообщают о более низком уровне симптоматического дистресса и большей привязанности к терапевту, чем пациенты с ограниченным самораскрытием специалиста. Особенно это актуально для людей с различными личностными расстройствами. С точки зрения опрашиваемых, открытость психолога делает его более реальным и человечным, что несомненно укрепляет психотерапевтический альянс. Однако самораскрытие, как инструмент работы, требует, чтобы терапевты постоянно контролировали свой стиль межличностного общения, учитывая предыдущую историю общения клиента с так называемыми «значимыми другими». Необходима также готовность самого специалиста делиться своим опытом, переживаниями и эмоциями.
В схемотерапии самораскрытие терапевта также является важным средством достижения целей. Основное внимание уделяется работе, ориентированной на эмоции, поэтому, если специалист делится своим опытом (например: «У меня тоже не было особенной привязанности в детстве. Именно поэтому я знаю, как важно ее получить») это помогает клиенту усвоить стратегии поведения психолога для укрепления своего взрослого «Я».
Открытость терапевта также может помочь клиенту увидеть чувствительные для него темы, дать возможность обсудить их со специалистом.
Когда уместно задать вопрос специалисту
Рассмотрим обратный вариант: когда запрос на откровенность исходит от самого клиента. В том случае, когда в процессе терапии клиент сам просит психолога рассказать о себе, то в первую очередь это может быть проявлением тревоги и желания переключиться на историю специалиста, чтобы избежать столкновения с собственными переживаниями. В таком случае развернутый рассказ терапевта о себе может быть губительным для процесса терапии, ведь уводит разговор в сторону психолога, а не клиента. Однако, если уровень тревоги клиента достаточно высок, для его снижения уместно самораскрытие терапевта. Пары предложений о себе иногда достаточно для снятия напряжения. Особенно важно это на первоначальных этапах работы, когда пациенту важно составить представление о специалисте. В свою очередь психолог должен быть готов честно ответить на вопрос, иначе может возникнуть неловкость, ощущение фальшивости.
Однако, есть недопустимые способы выражения эмоций и мнения психолога. Это: оценка поступков и мыслей клиента («по моему мнению так думать неправильно»), обесценивание переживаний («это ещё ерунда, а вот у меня было..»), развернутый рассказ о себе без запроса клиента. Слишком частые случаи самораскрытия специалиста, изобилующее неуместными деталями, не относящимися к теме разговора, можно смело назвать недопустимыми. В таком случае у пациента может появиться чувство нарушения его границ, что возможно приведет к окончанию терапии по инициативе клиента.
Возможен и вариант, когда признания психолога могут вызвать разочарование у клиента, ведь тогда психолог смещается с позиции знающего и может потерять авторитет в глазах своего клиента. Такое может произойти и в том случае, когда клиент категорически не согласен с решением психолога в какой-то ситуации из прошлого. Это может поставить под сомнение компетентность специалиста и обесценить его в глазах пациента.
Обозначение терапевтом своей позиции по какому-либо вопросу, для тревожного пациента также может закрыть путь к искреннему рассказу о своем опыте. Боясь оценки терапевта, пациент будет отсортировывать что можно рассказать, а что лучше оставить при себе.
Уместность
Таким образом, основным критерием уместности самораскрытия психолога является тот факт, служит ли это интересам клиента и терапии в целом. Что уместно с одним клиентом, может быть нежелательным для другого. В некоторых случаях сдерживание эмоций терапевта приводит к нарастанию напряжения и отстраненности, поэтому степень открытости каждый специалист должен определять самостоятельно, исходя из своего опыта и ситуации «здесь и сейчас». И в любом случае самораскрытие терапевта уместно только в случае установления хорошего контакта.
Как же определить ту грань, тот уровень за которым самораскрытие специалиста превращается из терапевтического инструмента в нечто способное разрушить отношения? Как бы банально это ни звучало, но каждый случай индивидуален. В этом и состоит ювелирная работа психолога: уметь подобрать «ключик», эффективный именно для этого клиента и именно в конкретный момент времени. Тут безусловно помогает опыт, интуиция и чуткость терапевта.
Клиенту же имеет смысл опираться на собственные ощущения: комфортно ему в этой ситуации или нет. Ощущение дискомфорта, и его обсуждение, может вывести эффективность терапии на качественно новый уровень!
К психологам, которые знают и умеют пользоваться самораскрытием вы можете обратиться к нашим специалистам.
Статью подготовила Надежда Борисевич. При поддержке Фонда Президентских Грантов.